Ночная битва [Сборник] - Генри Каттнер

— Договор заключался на вечность, — напомнил он.

— Конечно, — ответствовал дьявол. — Но этот пункт можно пересмотреть.

— Я не собираюсь ничего пересматривать, — жестко бросил Фенвик. — А почему вы явились именно сейчас?

— Мне подумалось, что вы меня ждете, — мягко сказал дьявол. — Мы можем побеседовать. Мне почудилось в вашем настроении нечто пессимистическое. Как вам живется? Скука еще не замучила? Нет еще желания разом со всем покончить?

— Ни малейшего! Зато есть желание выяснить, почему вы меня обманули. Вас не затруднит пояснить: что именно вы извлекли из моей головы в тот день?

— Давайте не будем вникать в детали, — ответил дьявол, легонько размахивая хвостом.

— Нет уж, давайте вникнем! — возмутился Фенвик. — Вы утверждали, что забираете те воспоминания, которые мне никогда не понадобятся.

— Я и сейчас скажу то же, — усмехнулся дьявол.

— Вы забрали душу! Мою душу!.. — Фенвик в бешенстве замолотил кулаками по постели. — Вы жулик. Обманом присвоили мою душу и лишили меня возможности наслаждаться бессмертием, которое я полностью оплатил. Это прямое нарушение договора!..

— Чем вы недовольны? — спросил дьявол.

— Я думаю, есть немало такого, что могло бы порадовать меня, имей я душу. Например, я мог бы заняться музыкой и достигнуть в ней творческих вершин. Музыка — мое давнее увлечение, а сейчас в моем распоряжении тысячелетия… Мог бы посвятить себя математике или физике — с моими-то средствами и неограниченным временем плюс лучшими учеными мира, услуги которых я готов щедро оплатить, мои возможности в науках, пожалуй, неограничены. Да я мог бы вообще уничтожить наш мир и оставить вас на будущее без единой грешной души. Подходит вам эта идея?

Дьявол улыбнулся и стал полировать когти о рукав.

— Нечего усмехаться! — вспылил Фенвик. — Это непреложная истина. Я мог бы освоить медицину и увеличить срок человеческой жизни. Мог бы заняться политикой и экономикой, прекратить все войны, покончить со всеми муками человечества. А мог бы овладеть криминалистикой и создать такую криминогенную обстановку, что в аду не хватило бы места для грешных душ. Да я что угодно мог бы совершить, если бы у меня была моя душа. А без нее, как бы это сказать… все мне безразлично, пресно. — Он грустно покачал головой. — Я как будто изолирован от остального человечества. Все бессмысленно. Я ни на что не реагирую, мне все абсолютно безразлично. Я даже горечи не ощущаю. И не могу придумать, чем заняться. Я…

— Словом, вы умираете от скуки, — сказал дьявол. — Простите, но сочувствия вы от меня не дождетесь.

— Это вы обманули меня, — сказал Фенвик. — Верните мне мою душу!

— Я уже объяснил, что я у вас взял, причем объяснил с исчерпывающей полнотой…

— Вы похитили мою душу!

— Отнюдь, — возразил дьявол. — А сейчас, извините, я вынужден с вами расстаться.

— Жулик! Возвратите мою душу!

— А вы попытайтесь вынудить меня, — усмехнулся дьявол. В этот момент восходящее солнце послало свой луч в спальню. Дьявол мгновенно слился с ним и исчез.

— Ну ладно же, — сказал Фенвик вдогонку. — Отлично… Я попытаюсь…

Он не стал откладывать. Размышлял он долго: много времени отнимало это бессмысленное олимпийское спокойствие.

«Что бы такое сделать? — думал Фенвик. — Просто игнорировать его? Не вижу смысла. Попытаться отнять у дьявола нечто ценное для него? А что представляет для него ценность? Конечно, души. Самые разные, и моя в том числе. Так-так… — Он нахмурился. — А что если раскаюсь?»

Фенвик обсасывал эту мысль целый день. Идея была увлекательной, но, несмотря на это, она как-то сама себе же противоречила. Итог такого шага был совершенно непредсказуем. И не вполне ясно было, с чего начинать. Да и сама мысль, что бесконечную жизнь можно посвятить добрым делам, представлялась совершенно абсурдной.

Вечером он решил побродить по городу, долго бродил по мрачным улицам. Погруженный в трудные размышления, он не замечал прохожих, которые мелькали, как бесплотные тени по полотну гигантского экрана. Веяло покоем и свежестью, и только сознание тяжкой несправедливости бытия, бессмысленности и ненужности бессмертия, за которое было заплачено такой дорогой ценой, мешало ему испытать глубокое умиротворение.

Музыка вернула его к обыденной жизни, он осмотрелся и увидел собор. Вверх и вниз по ступеням молча, как призраки, двигались люди. Внутри раздавалось пение, волнами катились звуки органа, откуда веяло приятным запахом ладана. Словом, храм выглядел внушительно.

«Я могу войти, пасть перед алтарем и прилюдно покаяться», — подумал Фенвик. Он уже шагнул было на ступени, но остановил себя, поняв, что не в силах войти. Слишком величественно выглядел храм. Он показался бы полным болваном. Но все-таки…

В раздумье он двинулся дальше. Он шел, пока в его раздумья снова не вмешалась музыка.

Теперь он стоял на пустыре, где нашла приют палатка бродячего проповедника. Внутри было шумно. Музыка бурно ударяла в парусиновые стены палатки. С ней сплеталось пение, мужские и женские вопли.

Фенвик застыл, озаренный неожиданной идеей. В этом гвалте его покаяние вряд ли кто услышит. Он помешкал мгновение и шагнул вперед.

Внутри было неуютно, грязно и вообще сумбурно. Проход от приоткрытого полога к жалкой имитации алтаря пролегал между скамьями. Толпа, над которой воздел свои длани проповедник, была возбуждена до предела, но пастырь выглядел еще безумнее своей паствы.

Фенвик медленно пошел к кафедре.

«Как же надо каяться? — размышлял он. — Сказать, не мудрствуя: „Каюсь и винюсь“? Или: „Я продал свою душу дьяволу и сим извещаю о расторжении договора“? Нужно ли прибегать к специфическим богословским терминам?»

Он был уже рядом с алтарем, когда увидел неясное мерцание, а в нем — огненный контур дьявола, некий трехмерный абрис в пропыленном воздухе.

— Я не советовал бы вам спешить, — промолвил фантом.

Фенвик с победной улыбкой шагнул сквозь него. Тогда, явно пересиливая себя, дьявол принят свой обычный облик и встал на пути у Фенвика.

— Ну кому нужны такие сцены? — хмуро сказал он. — Вы не представляете себе, как мне неприятно это место. Ну же, Фенвик, прекращайте этот балаган…

Кое-кто из присутствующих посмотрел на дьявола с интересом, но особого ажиотажа не было. Некоторым он, возможно, показался переодетым служкой, а те, кому посчастливилось встречать Князя Тьмы во плоти, то ли свыклись с ним, то ли сочли его появление в импровизированном храме событием вполне естественным. В общем, никто не был шокирован.